Открытый вопрос: гайд по миру «новой этики» - Надежда Горшенина

Открытый вопрос: гайд по миру «новой этики»

Надежда Горшенина

Юлия Слуцкая

Карина Тегаева

Дизайнер обложки Ангелина Дудорова

Редактор Надежда Горшенина

Редактор Юлия Слуцкая

Редактор Карина Тегаева

Редактор Елизавета Ульянова

Корректор Венера Ахунова

© Надежда Горшенина, 2021

© Юлия Слуцкая, 2021

© Карина Тегаева, 2021

© Ангелина Дудорова, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0051-7383-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Выражение «новая этика» вызывает недоумение у многих людей. Что это? Чем «новая этика» отличается от «старой»? Почему сейчас все говорят о ней? Можем ли мы вообще использовать такое понятие?

В первой части книги эксперты дают ответы на эти и другие вопросы о «новой этике». Исследователи объясняют, каким образом она повлияла на онлайн-коммуникацию, личное и корпоративное общение. Кроме того, они предполагают, как изменится обсуждение этого явления в России, а также формулируют его ключевые нормы.

Во второй части специалисты предлагают варианты решения дилемм «новой этики», которые касаются общения в Сети и офлайне. Нужно ли включать камеру на видеоконференции? Стоит ли использовать смайлики и эмодзи в деловой переписке? Этично ли делать замечания относительно внешности и здоровья собеседника? Следовать ли классическим правилам этикета?

«Открытый вопрос: гайд по миру „новой этики“» поможет узнать больше об актуальной этической дискуссии и подскажет, как действовать в неоднозначных жизненных ситуациях.

Авторы выражают огромную благодарность экспертам, принявшим участие в создании книги. Среди них:

1. Оксана Мороз, доцент департамента медиа Высшей школы экономики; кандидат культурологии. Автор «Блога злобного культуролога».

2. Дарья Литвина, научный сотрудник факультета социологии (программа «Гендерные исследования») и преподаватель магистерской программы «Социальные исследования здоровья и медицины» Европейского университета в Санкт-Петербурге. Научные интересы: гендерные исследования, социология эмоций, социология молодежи, социальные исследования здоровья. Участвовала в проектах, посвященных изучению женской телесности; сексуальных домогательств на рабочем месте, в сфере образования и оказания услуг; неравенства и харассмента в профессиональной медицинской среде.

3. Анастасия Новкунская, доцент факультета социологии и научный сотрудник программы «Гендерные исследования» Европейского университета в Санкт-Петербурге; PhD in Social Sciences.

4. Елена Омельченко, профессор департамента социологии и директор Центра молодежных исследований Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге; доктор социологических наук. Редактор книг «В тени тела» и «PRO тело. Молодежный контекст».

5. Надежда Нартова, старший научный сотрудник Центра молодежных исследований и заместитель академического руководителя магистерской программы «Современный социальный анализ» Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге. Редактор книг «В тени тела» и «PRO тело. Молодежный контекст».

6. Анна Край, преподаватель департамента психологии Высшей школы экономики; практикующий психолог. Соавтор книги «Домашнее насилие. Так будет не всегда».

7. Ольга Лукинова, руководитель отдела маркетинга и информационной политики Московской высшей школы социальных и экономических наук; преподаватель Института общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Автор книги «Цифровой этикет. Как не бесить друг друга в интернете» и телеграм-канала «Цифровой этикет».

Примечание от авторов: эта книга — не руководство с однозначными ответами, а лишь путеводитель, который предлагает возможные развилки этического маршрута. Мы надеемся, что представленные комментарии помогут нашим читателям и читательницам сформировать собственное мнение о «новой этике».

Эксперты

о «новой этике»

Что такое «новая этика» и стоит ли использовать это понятие?

Оксана Мороз, доцент департамента медиа НИУ ВШЭ; кандидат культурологии. Автор «Блога злобного культуролога»:

— «Новая этика» — понятие, которое родилось от некоторой безысходности. Мы наблюдаем изменение социальных, культурных и политических норм, но описывать это довольно трудно: выходит «развесистая» формулировка, очевидная, например, для исследователей социально-гуманитарного поля. Более или менее понятно, о чем мы говорим, так как дальше включается презумпция, что все читали Фуко и еще какого-нибудь автора, который писал про разные нормирования и отношения власти, силы и доминирования в обществе. Поскольку это сложная формулировка, то хочется придумать что-то простое, и вот возникает странное словосочетание «новая этика».

Почему странное? Потому что на самом деле ничего «новоэтичного» в нынешних реалиях не наблюдается, то есть нет никаких отходов от прежних этических школ или пересмотров, скажем, принципов гуманизма. Но есть новая ситуация, при которой появляется значительное количество людей, претендующих на место в публичном пространстве, где они выражают свои суждения и мнения, выступают как консолидированная сила. Благодаря их присутствию и меняются нормы.

Сегодня трансформируется представление не столько о том, «что такое хорошо и что такое плохо», а о том, какие именно «хорошо» и «плохо» можно обсуждать; на какие феномены, которые инвариантно отрицательны и на которые мы могли закрывать глаза раньше, имеет смысл обратить внимание сейчас. В итоге мы начинаем видеть разлитое в обществе насилие и понимать, что его прошлая нормативность по объему и представленности — это неправильно, с этим нужно что-то делать. Мы расставляем новые реперные точки, и «мы» здесь — не просто элита, имеющая возможность принимать решения, а все говорящие субъекты, которых становится больше.

Понятие «новая этика» вполне подходит для разговоров на обывательском (в хорошем смысле этого слова) и наивно-повседневном языке. Естественно, использовать его в научных или научно-популярных текстах без какой-либо критики и осмысления сложно: выходит попытка «хайпануть» на явлении, которое почти сразу срабатывает как хештег, лакмусовая бумажка и красная тряпка для разъяренного быка. Так что все зависит от контекста. Если вам нужно придумать ярлык, для того чтобы быстро вбросить в пространство обсуждение новых норм, то можно использовать это выражение.

Тем не менее я прекрасно понимаю раздражение от словосочетания «новая этика», которое рождается из следующей ситуации: огромное количество публицистов и публичных интеллектуалов, зачастую не имеющих никакого отношения к социально-гуманитарным исследованиям, стали высказываться на этот счет и захватывать повестку. В этой связи голоса представителей академической сферы, которые обычно не пишут столь легким языком и не всегда получают доступ к каким-то популярным пространствам, оказываются не так слышны. Выходит, что в широком поле лидируют и доминируют понимания, очень упрощающие картину, и такое пугает. Но на самом деле это вечное противостояние академиков, которые сидят в башне из слоновой кости и надеются, что их книжки, изданные тиражом в тысячу экземпляров, будут читать все, и людей, которые пытаются иначе работать с публичной сферой.

Кроме того, «новая этика» — сочетание разных вещей: историй о харассменте в университетах, движения #MeToo [‛Я тоже’. — Прим. ред.]1 и, что называется, you name it [‛что угодно’. — Прим. ред.], поэтому люди из множества сфер заходят в обсуждение этой проблематики. Есть политологи, которые будут об этом говорить; есть представители gender studies [‛гендерные исследования’. — Прим. ред.], которые будут об этом говорить. Возникает образ такого «слона», которого ощупывают со всех сторон, пытаясь найти общий язык. Но мы-то понимаем, что описать общим языком «хвост», «хобот» и «уши» крайне сложно. При этом формируется чувство, что можно, и это сильно раздражает.

Последнее, что я нахожу важным. Большинство понятий «новой этики» — англицизмы, у которых либо нет перевода на русский, либо он есть, но шероховатый и скрадывающий некий смысл. Оксюморонная ситуация: мы придумываем русскоязычный ярлык, в расширение смыслов которого попадают исключительно заимствованные слова. Это странно, потому что вы или все время говорите в пространстве английского как лингва франка (и тогда нет нужды придумывать аналог), или перестаете рассказывать о гостинге, абьюзе, шейминге, харассменте и используете что-то более знакомое с точки зрения словаря и практик носителя русского языка.

Здесь есть пример. Недавно издание The Bell вместе с карьерными сервисами HeadHunter и SuperJob